Я и не пытался заснуть, а только бросился на кровать и уставился в огонь. Когда потайная дверь открылась, я немедленно встал и отправился в комнаты Чейда. Я нашел его дрожащим от жгучего возбуждения. На его щеках даже показался румянец, скрывший шрамы. Седые волосы были растрепаны, зеленые глаза сверкали, как драгоценные камни. Он ходил по комнате и, когда я вошел, схватил меня и обнял. Потом отошел назад и рассмеялся.
— Она рождена царствовать! Рождена повелевать, и каким-то образом сейчас в ней пробудился этот дар! Это не могло случиться в более подходящее время! Она еще может спасти нас всех! — Его возбуждение и веселье были почти кощунственными.
— Я не знаю, сколько народа погибло сегодня, — упрекнул я его.
— Ах! Но не напрасно! По крайней мере, не напрасно! Это были не напрасные смерти, Фитц Чивэл! Милостью Эды и Эля Кетриккен наделена чутьем и изяществом. Это доказано ее мудростью и умением держаться! Я и не подозревал этого в ней. Если бы твой отец был все еще жив и в паре с ней оказался на троне, у нас была бы королевская чета, которая могла бы держать в своих руках весь мир.
Чейд сделал еще глоток вина и снова начал ходить по комнате. Я никогда не видел его таким возбужденным. Он готов был скакать от радости. Закрытая корзинка стояла на столе у него под рукой, а ее содержимое было выложено на скатерть. Вино, сыр, колбаса, соленья и хлеб. Так что даже здесь, в своем уединении, Чейд разделял со всеми поминальную трапезу. Проныра высунулся с другой стороны стола и посмотрел на меня жадными глазками. Голос Чейда оторвал меня от моих мыслей.
— У нее есть нечто, что было только у Чивэла. Умение воспользоваться мгновением и повернуть все в свою пользу. Она предвосхитила неотвратимые последствия ужасной ситуации и превратила в трагическое событие то, что в других руках выглядело бы обычным убийством. Мальчик, у нас есть королева, в Оленьем замке снова есть королева.
Его восторг слегка шокировал меня, и на мгновение я почувствовал себя обманутым. Я медленно спросил:
— Вы действительно думаете, что королева сделала то, что она сделала, напоказ? Что это был рассчитанный политический шаг?
Он остановился и на секунду задумался.
— Нет. Нет, Фитц Чивэл. Я верю, что она действовала от чистого сердца. Но от этого ее поступок не становится менее великолепным с точки зрения тактики. Ах, ты считаешь меня бессердечным или закосневшим в моем неведении. Правда в том, что я знаю все слишком хорошо. Понимаю намного лучше тебя, что означает для нас сегодняшний день. Мне известно, что сегодня погибли люди. Я даже знаю, что шестеро наших солдат получили раны, по большей части неопасные. Я могу сказать, сколько «перекованных» убито, а через день или два предполагаю узнать их имена. Это я, мальчик, буду следить за тем, чтобы их родственники получили кошельки в качестве платы за пролитую кровь. Семьям сообщат, что король рассматривает их погибших родных как солдат, павших в битве с красными кораблями, и призывает к отмщению. Не так-то уж просто будет писать эти письма, Фитц, но именно я буду водить рукой Верити, чтобы Шрюд мог поставить под ними свою подпись. Или ты думаешь, что я ничего не делаю, а только убиваю для своего короля?
— Прошу прощения. Просто вы казались таким веселым, когда я вошел…
— А я и весел! И тебе тоже следует быть веселым. Без руля и ветрил нас несло по течению, волны толкали нас и бросали на камни, а любой ветер сносил в сторону. А теперь появилась женщина, которая берется за руль и выкрикивает, куда мы, собственно, плывем. И я вижу, что это направление меня устраивает! Как и всех в королевстве, кто томился в последние годы от постоянного унижения. Мы поднимемся. Мальчик, мы поднимемся, чтобы сражаться.
Теперь я понял, что буйная радость Чейда родилась на волне ярости и скорби. И я вспомнил выражение его лица в тот черный день, когда мы впервые въехали в Кузницу и увидели, что сотворили пираты с нашими людьми. Он сказал мне тогда, что я научусь принимать это близко к сердцу и что это в моей крови. Внезапно я полностью разделил его чувства и схватил стакан, чтобы присоединиться к нему. Вместе мы торжественно выпили за нашу королеву. Потом Чейд стал серьезнее и объяснил, зачем вызвал меня. Король Шрюд еще раз приказал мне заботиться о Кетриккен.
— Я собирался поговорить с тобой об этом. О том, что король Шрюд теперь иногда повторяет уже отданные приказания или уже сделанные замечания.
— Я знаю, Фитц. То, что может быть сделано, делается. Но здоровье короля — это другая тема и для другого разговора. На данный момент я могу заверить тебя, что этот повтор — не старческая болтовня больного человека. Король снова потребовал этого сегодня, когда собирался спуститься к обеду. Он хочет быть уверенным, что ты удвоишь свои усилия. Он, как и я, видит, что, привлекая людей на свою сторону, королева подвергает себя огромному риску, хотя он не выражал это так ясно. Будь начеку — с ее головы ни один волос не должен упасть.
— Регал, — фыркнул я.
— Принц Регал? — спросил Чейд.
— Это его мы должны бояться, особенно сейчас, когда у королевы прибавилось сторонников.
— Я не говорил ничего подобного. И тебе не следует, — тихо заметил Чейд. Голос его был спокойным, но лицо суровым.
— Почему нет? — Я бросал вызов. — Почему мы не можем хоть один раз поговорить друг с другом откровенно?
— Друг с другом могли бы, будь мы совершенно одни и если бы это касалось только тебя и меня. Но в данном случае это не так. Мы — люди короля, присягнувшие ему, а люди короля не допускают даже мысли об измене, не говоря уж…
Раздался странный звук, и Проныру вырвало прямо на стол, около корзинки. Он фыркал и тряс головой.
— Жадный маленький паршивец! Подавился? Да? — неуверенно начал Чейд.
Я пошел за тряпкой. Но когда я вернулся, Проныра лежал на боку, тяжело дыша, а Чейд озабоченно рассматривал стол. Он отбросил мою тряпку, поднял Проныру и передал мне дрожащего зверька.
— Успокой его и влей в него воду, — коротко приказал он. — Иди, старина, иди к Фитцу. Он за тобой присмотрит. — Это было обращено к ласке.
Я отнес Проныру к огню, где его снова вырвало, уже мне на рубашку. Запах ошеломил меня. Опустив зверька на пол и стаскивая с себя рубашку, я уловил еще один запах, более горький. Я хотел было заговорить, но Чейд уже подтвердил мои подозрения.
— Листья варты. Мелко истолченные. Острый соус должен был хорошо скрыть привкус яда. Будем надеяться, что вино не отравлено, иначе мы оба покойники.
Я покрылся холодным потом. Чейд поднял на меня глаза, увидел, что я застыл, и осторожно прошел мимо, чтобы поднять Проныру. Он предложил зверьку блюдечко с водой и обрадовался, когда Проныра все выпил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});